В#nbsp;апреле 2023 года в#nbsp;Екатеринбурге был официально открыт Дворец Водных видов спорта. Архитектурное и#nbsp;объемно-планировочное решение Дворца#nbsp;— работа бюро Archinform во#nbsp;главе с#nbsp;Тимуром Абдулаевым. Тимур также основатель образовательного проекта «Школа главного архитектора», профессор Международной академии архитектуры, главный архитектор Екатеринбурга с#nbsp;2015 года по#nbsp;2017#nbsp;г.
Виталия Куликова, обозреватель журнала «Бассейны и#nbsp;сауны» поговорила с#nbsp;Тимуром о#nbsp;работе над проектом Дворца, о сложностях, стоявших перед командой Archinform и#nbsp;о#nbsp;том, чем бюро занимается сейчас.
Виталия Куликова: Дворец Водных видов спорта#nbsp;— огромный спортивный центр, один из#nbsp;объектов Международного фестиваля университетского спорта. Площадь дворца#nbsp;— почти 62 тыс. м2. В#nbsp;нем три спортивных бассейна, два детских, термобассейн. На#nbsp;трибунах могут одновременно разместиться более 5000 человек. Выглядит он#nbsp;совершенно фантастически. Тимур, что вас вдохновило на#nbsp;создание этого уникального проекта?
Тимур Абдулаев: У#nbsp;каждого архитектора в#nbsp;его карьере есть такие знаковые объекты, которые становятся ключевыми с#nbsp;точки зрения творческой самореализации, реализации своих амбиций, и, конечно, работа над дворцом для меня и#nbsp;нашего бюро#nbsp;— это совершенно уникальный кейс. История началась даже не#nbsp;с#nbsp;самого объекта, а#nbsp;с#nbsp;того, что Екатеринбург решил претендовать на#nbsp;проведение Всемирной летней студенческой универсиады. Для таких мероприятий создаются мегапроекты, подразумевающие развитие целых территорий. И#nbsp;наше бюро начало участвовать в#nbsp;формировании этого проекта. Для нас эта работа давала шанс вписать свое имя в#nbsp;историю и#nbsp;дать огромному количеству людей прикоснуться к#nbsp;твоим объектам. О#nbsp;чем еще архитектор может мечтать? Это одна сторона вопроса. А#nbsp;другая, наверное, находится в#nbsp;области философии. Когда я#nbsp;рассуждаю о#nbsp;том, что для меня в#nbsp;архитектуре важно, то#nbsp;думаю о#nbsp;том, что архитектор всегда мечтает привести людей в#nbsp;свой мир. Он#nbsp;создает действительность, в#nbsp;которой и#nbsp;оказываются люди. Речь идет не#nbsp;о#nbsp;точечном объекте, а#nbsp;о#nbsp;территории, о#nbsp;формировании среды. И, конечно, мы#nbsp;решили, что это возможность предложить городу и#nbsp;нашей стране в#nbsp;целом что-то особенное, уникальное с#nbsp;архитектурной точки зрения.
ВК: Тимур, наверняка Вы#nbsp;были не#nbsp;единственный, кто хотел предложить городу объект такого уровня. Были у#nbsp;Вас конкуренты? И#nbsp;как Вам удалось заслужить это право предложить свое видение данного объекта?
ТА: До#nbsp;того, как Екатеринбург стал претендентом на#nbsp;право проведения летней студенческой универсиады, он#nbsp;был выбран кандидатом от#nbsp;России на#nbsp;проведение Всемирной выставки Экспо. Наше бюро участвовало в#nbsp;международном архитектурном конкурсе, который был объявлен Правительством Свердловской области. Мы#nbsp;получили вторую премию, а#nbsp;первую#nbsp;— французская компания «Бешу и#nbsp;партнеры», но#nbsp;у#nbsp;них проект оказался несколько футуристическим, и#nbsp;для реализации в#nbsp;итоге была выбрана наша концепция. Екатеринбург не#nbsp;выиграл право на#nbsp;проведение Экспо, но#nbsp;по#nbsp;этому проекту, на#nbsp;основе нашего мастер-плана начали реализовывать большой район. И#nbsp;на#nbsp;следующий год, когда Екатеринбург решил побороться за#nbsp;Универсиаду, то#nbsp;получилось, что этот проект развития территории уже был у#nbsp;нас в#nbsp;работе. И#nbsp;мы#nbsp;имели серьезное конкурентное преимущество перед другими компаниями.
ВК: Каковы были основные задачи и#nbsp;требования во#nbsp;время проектирования Дворца?
ТА: Дворец стал ключевым объектом Универсиады, самым крупным, самым дорогим. Универсиада требует различных объектов по#nbsp;самым разным видам спорта. Оказалось, что в#nbsp;городе есть разные арены, которые можно либо реконструировать, либо доработать, но#nbsp;ни#nbsp;одного водного объекта, подходящего для соревнований такого уровня, в#nbsp;городе не#nbsp;оказалось. Все бассейны, что нам достались от#nbsp;эпохи СССР, совершенно не#nbsp;соответствуют современным критериям, которые предъявляют Международные федерации спорта. Главным было заново придумать новую схему конструирования и#nbsp;планирования архитектурного решения такого объекта. Подобного класса объектов в#nbsp;России, можно сказать всего два. Мы#nbsp;начали исследовать доступный нам международный опыт, оказалось, что и#nbsp;в#nbsp;Европе таких объектов всего несколько штук, и#nbsp;мы#nbsp;их все изучили. Оказалось, что у#nbsp;этих зданий нет единой технологической схемы, поскольку такие объекты не#nbsp;описываются четким сводом правил или нормативными документами, они всегда представляют из#nbsp;себя сложную модель, которая обобщает разные нормативы, разные технологии.
Такой комплекс объединяет в#nbsp;себе и#nbsp;технологию проведения спортивных соревнований, и#nbsp;технологию, связанную с#nbsp;водоподготовкой и#nbsp;функционированием бассейнов. Здесь очень сложная логистика: необходимо развести все потоки. Зрители ходят своими маршрутами, спортсмены со#nbsp;зрителями никогда не#nbsp;встречаются, судьи никогда не#nbsp;встречаются ни#nbsp;со#nbsp;спортсменами, ни#nbsp;со#nbsp;зрителями, технический персонал попадает в#nbsp;здание через отдельные входы, и#nbsp;он#nbsp;невидим, хотя обслуживает всю эту громадную машину. Отдельно решен вопрос с#nbsp;размещением пресс-служб и#nbsp;медиацентра, потому что любые крупные соревнования#nbsp;— это история медийная, и#nbsp;она требует продуманной логистики и#nbsp;удобного использования для ТВ-трансляции. Всё это стало основной задачей в#nbsp;решении этого сложного архитектурного ребуса.
ВК: Тимур, у#nbsp;Вас не#nbsp;было готовых решений. Но#nbsp;я#nbsp;так понимаю, были требования, которые предъявляются к#nbsp;бассейнам международного уровня. Каковы эти требования?
ТА: Мы#nbsp;потратили очень много времени совместно с#nbsp;заказчиками на#nbsp;составление технического задания, которое было отработано с#nbsp;Минспорта, с#nbsp;Федерацией плавания России, с#nbsp;Международной федерацией студенческого спорта ФИСУ. Для нас этот проект стал нашим суперобразованием в#nbsp;новой сфере. Мы#nbsp;много общались со#nbsp;спортсменами, стараясь понять, как именно проходят соревнования, как они разминаются, где они готовятся к#nbsp;старту. В#nbsp;здании несколько крупных бассейнов, крупнейший из#nbsp;них#nbsp;— 50-метровый бассейн олимпийского формата с#nbsp;трибунами на#nbsp;5000 зрителей. Но#nbsp;для того, чтобы он#nbsp;функционировал, рядом с#nbsp;ним расположен такой#nbsp;же, но#nbsp;тренировочный. В#nbsp;то#nbsp;время, как в#nbsp;основном бассейне идут соревнования, другие команды готовятся к#nbsp;стартам и#nbsp;разминаются на#nbsp;точно такой#nbsp;же воде. Это обязательное требование Федерации международного спорта#nbsp;— все должны находиться в#nbsp;равных условиях. Расстояние между бассейнами по#nbsp;прямой всего 15#nbsp;м. Это очень важно: спортсмены разогрелись, они в#nbsp;тонусе и#nbsp;очень быстро должны попасть в#nbsp;соревновательный бассейн, не#nbsp;обходя здание.
Второй интересный момент связан с#nbsp;проведением ТВ-трансляций. Мы#nbsp;поняли, что в#nbsp;основном бассейне не#nbsp;нужен естественный свет, потому что его отблески на#nbsp;воде гасят сигналы телекамер. Поэтому в#nbsp;нем нет окон. А#nbsp;вот в#nbsp;расположенном рядом прыжковом бассейн как наоборот, нужны блики на#nbsp;воде, и#nbsp;даже стоит специальная машина, которая создает рябь. Спортсмену, когда прыгает с#nbsp;трамплина, сложно оценить расстояние, если вода гладкая, и#nbsp;он#nbsp;не может правильно расчитать движения. Поэтому на#nbsp;воде специально создается легкая рябь, чтобы она была видна как плоскость.
Мы#nbsp;хотели сделать раздвижную перегородку между двумя большими залами, чтобы объединять их#nbsp;в#nbsp;одно большое пространство, но#nbsp;впоследствии от#nbsp;этого отказались. Специфика проведения соревнований абсолютно разная: когда в#nbsp;соревновательном бассейне идут заплывы на#nbsp;трибунах, стоит страшный гул, все «болеют», а#nbsp;в#nbsp;прыжковом бассейне должно быть тихо. Перед прыжком в#nbsp;воду спортсменам нужна полная концентрация.
ВК: Тимур, а#nbsp;что еще советовали спортсмены, может быть, Вы#nbsp;создали что-то новое, необычное для них в#nbsp;этом объекте?
ТА: У#nbsp;нас есть две совершенно уникальных функциональных составляющих, которые я#nbsp;в#nbsp;других бассейнах не#nbsp;встречал. У#nbsp;нас есть очень большая лаунж-зона для спортсменов, которые ждут своей очереди на#nbsp;соревнования. Здесь спортсменам делают массаж, они настраиваются, концентрируются перед соревнованиями. Во#nbsp;многих зданиях, где мы#nbsp;были, для этого отводили второстепенные помещения, довольно неприглядные и#nbsp;неудобные. А#nbsp;мы, понимая все это на#nbsp;начальном этапе, спроектировали красивое и#nbsp;просторное антресольное пространство. И#nbsp;еще один абсолютно уникальный момент. Для тренировки прыжков в#nbsp;воду у#nbsp;нас сделан специальный батутный зал, большой, с#nbsp;высоким потолком. В#nbsp;нем стоят копии трамплинов, с#nbsp;которых спортсмены прыгают в#nbsp;воду, но#nbsp;вместо воды там специальные чаши, наполненные поролоном, куда приземляются спортсмены, тренируя прыжки в#nbsp;воду.
ВК: У#nbsp;дворца плоская крыша. Почему вы#nbsp;выбрали такой вариант?
ТА: Причин здесь несколько. Скажу честно, когда мы#nbsp;только начали осмыслять этот объект, у#nbsp;нас был большой соблазн взять и#nbsp;воспользоваться какой-то большепролетной гигантской оболочкой, которая накроет все это разом и#nbsp;превратит в#nbsp;какой-то супер футуристический лепесток. Но#nbsp;мы#nbsp;смотрим на#nbsp;здание не#nbsp;из#nbsp;самолета, а#nbsp;с#nbsp;разных точек человеческого горизонта. Нам стало очевидно, что само здание огромно, 235×130 м,#nbsp;— два футбольных поля. И#nbsp;ни#nbsp;один человек не#nbsp;увидит здание целиком. Поэтому мы#nbsp;сделали ставку на#nbsp;то, что здание будет функционально разделено на#nbsp;разные блоки, и#nbsp;мы#nbsp;создадим напряженную динамичную композицию под разными углами. И#nbsp;теперь глядя на#nbsp;здание с#nbsp;разных сторон, вы#nbsp;можете оценить, что оно вроде#nbsp;бы едино своим характером, но#nbsp;с#nbsp;разных ракурсов видно разные, переходящие друг в#nbsp;друга темы, разные фасадные паттерны, сочетание разных материалов, глухих и#nbsp;остекленных плоскостей, и#nbsp;это дает интересный сценарий восприятия.
Немаловажно и#nbsp;то, что у#nbsp;нас при таком амбициозном проекте, был четкий бюджет строительства, в#nbsp;который надо было уложиться. Часто бывает, что архитектор, увлекаясь своими фантазиями, не#nbsp;считается с#nbsp;бюджетом, но#nbsp;в#nbsp;конечном итоге это приводит к#nbsp;тому, что проект не#nbsp;реализован в#nbsp;том виде, в#nbsp;котором предполагалось или претерпел очень сильные изменения, которые повлияли на#nbsp;образ, облик и#nbsp;задумку. Философия нашего бюро#nbsp;— мы#nbsp;не#nbsp;занимаемся бумажной архитектурой. Объекты, которые проектируем, мы#nbsp;стараемся 100% реализовать в#nbsp;том виде, в#nbsp;котором их#nbsp;задумали.
ВК: Какие чувства Вы#nbsp;испытывали, глядя на#nbsp;то, что удалось воплотить в#nbsp;жизнь?
ТА: Это как рождение ребенка. Есть период, когда ребенок вынашивается, потом он#nbsp;появляется на#nbsp;свет, он#nbsp;делает первые шаги, потом он#nbsp;уже уверенно шагает вперед, а#nbsp;потом в#nbsp;какой-то момент ты#nbsp;смотришь, понимаешь, что он#nbsp;уже живет сам. Так и#nbsp;архитектор в#nbsp;какой то#nbsp;момент понимает, что он#nbsp;как творец своему объекту уже больше не#nbsp;нужен, он#nbsp;его осуществил, и#nbsp;тот зажил своей жизнью. В#nbsp;каком то#nbsp;смысле, это глубокое внутреннее удовлетворение, потому что любой архитектурный объект проживается архитектором с#nbsp;целью получить гармонию с#nbsp;собой и#nbsp;с#nbsp;миром. Мне доставляло большое удовольствие ходить вокруг и#nbsp;просто слушать людей. Я#nbsp;не#nbsp;видел ни#nbsp;одного равнодушного человека, ни#nbsp;среди персонала этого здания, ни#nbsp;среди посетителей, ни#nbsp;среди спортсменов. Конечно, они не#nbsp;знали, что я#nbsp;архитектор, но#nbsp;они между собой разговаривали, обменивались эмоциями, и#nbsp;все эти эмоции были позитивные, энергетически наполненные.
ВК: Я#nbsp;уверена, что после завершения проекта у#nbsp;Вас появляется какая-то новая идея, новая мечта. Какие планы у#nbsp;Вас сейчас?
ТА: Я#nbsp;рад, что сейчас есть интересный тренд на#nbsp;новые типологии в#nbsp;архитектуре, потому что не#nbsp;так давно в#nbsp;портфеле нашего бюро большинство проектов было связано с#nbsp;жильем, это не#nbsp;плохо, конечно, но#nbsp;несколько однообразно. А#nbsp;за#nbsp;последние полтора года у#nbsp;нас в#nbsp;работе появилось много общественных объектов, в#nbsp;том числе и#nbsp;спортивных. Сейчас мы#nbsp;начинаем работу над двумя новыми спортивными объектами. Один из#nbsp;них тоже связан с#nbsp;водой, с#nbsp;соревнованиями, второй#nbsp;— с#nbsp;большим теннисом, и#nbsp;нам кажется отличным трендом, что в#nbsp;спорт начинают вкладывать деньги, и#nbsp;не#nbsp;только бюджетные, но#nbsp;и#nbsp;деньги коммерческих инвесторов. Появился интерес к#nbsp;созданию спортивных инфраструктурных объектов, образовательных проектов. С#nbsp;нашим большим опытом работы над Дворцом хочется продолжить эту тему, построить еще более совершенные объекты, которые людям послужат многие годы.
ВК: Тимур, недаром говорят, что нет предела совершенству, я#nbsp;Вам от#nbsp;души желаю новых интересных больших и, может быть, трудных объектов и#nbsp;проектов, конечно#nbsp;же, я#nbsp;говорю про водные объекты.